Лет 20 назад украинской на сценах наших оперных театров еще выполняли Джузеппе Верди и Джакомо Пуччини. Теперь можно констатировать: украинский там уже почти не звучит, мы «интегрировались в европейское оперное пространство». Эта истина кажется нашим новоиспеченным культурным элитам столь очевидной, что мало кто задумывается над тем, какая же на самом деле мировая языковая практика исполнения опер. Между тем здесь окажется немало неожиданностей , которые совершенно не согласуются с тем, о чем говорят наши музыковеды и руководители театров.
В ИНТЕРЕСАХ СЛУШАТЕЛЕЙ
По своей природе опера является сложным синтетическим музыкально-драматическим жанром. Поэтому общепринятой практикой во всем мире вплоть до последней четверти ХХ века было выполнение всех опер в переводах на национальные языки. Это требовало дополнительных усилий певцов: Энрико Карузо, Титта Руффо, Федор Шаляпин и другие прославленные исполнители прошлого знали основные партии своего репертуара четырьмя-пятью языками, ибо в основе такого решения лежали интересы публики. Большие оперные композиторы с особым вниманием относились к единству музыки и сценического слова и не раз подчеркивали, что их оперы следует непременно выполнять языками, понятными для слушателей. Когда «Лоэнгрина» был впервые поставлен на английском в Мельбурне, Рихард Вагнер писал австралийцу Эмилю Сандеро: «Я надеюсь, Вы увидите все мои произведения в исполнении английском, ибо только так их сможет около понять англоязычная публика». Прежде композитор, как свидетельствуют его воспоминания, тщательно заботился качеством французских переводов «Риенци» и «Летучего голландца». Джузеппе Верди так же лично работал с французскими переводчиками «Трубадура», «Силы судьбы», «Аиды», «Макбета». А самую масштабную оперу композитора «Дон Карлос» написано было на французское либретто Камиля де Локля и Жозефа Мери, хотя в мире вне Франции эту оперу по традиции выполняют в итальянском переводе Ахилла где Лозье. Наконец, отношение к проблеме «язык и опера» четко подытожил автор одного из самых сильных произведений этого жанра в ХХ веке «Катерины Измайловой» Дмитрий Шостаковича: «Оперу надо выполнять на том языке, какой ее слушают. Если оперу ставят в Берлине, то нужно петь ее на немецком, если опера ставится в Лондоне, то надо ее петь на английском, а в Париже надо петь на французском ».
ОПЕРНЫЙ КОНВЕЙЕР ГЛОБАЛИЗАЦИИ МИРА
Ситуация изменилась после Второй мировой войны, когда ведущие театры уровня «Метрополитен опера», Ковент-Гардена, «Штатсопер», «Ла Скала» и т.д., не имея постоянного состава солистов и приглашая для новых постановок интернациональный набор звезд, постепенно стали внедрять практику исполнения классических опер языках, на которых были написаны оригинальные либретто. Это мотивировано экономическими причинами практика (слишком дорогих звезд ангажируют не на сезон, как во времена Шаляпина, а максимум на несколько спектаклей) существенно облегчила жизнь вокалистов, — им не надо было уже играть время и усилия для переучивания партий, — но одновременно усложнило восприятие опер публикой. Чтобы оправдать эти потери, критики и музыковеды придумали концепцию, согласно которой «единства музыки и слова» в опере можно достичь только языком, на котором она написана. время и в дальнейшем существуют авторитетные театры, где произведения этого жанра принципиально выполняют только в переводе, подчеркивая музыкально -драматическую природу данного искусства. Например, Английская национальная опера в Лондоне. Большинство оперных театров планеты сегодня придерживаются комбинированной стратегии: за доминирование спектаклей на языке оригинала (глобализация является глобализацией, и в мире давно действует своеобразный оперный «конвейер») частично используют и переводы. Прежде всего для комических опер, где важно немедленное понимание каждой реплики, которого не дает перевод на световом табло, для произведений маловиконуваних и большинства публики не известных, для произведений «сложными» языках (русском, чешском и др.), а также для представлений, рассчитанных на молодежную аудиторию, которую нужно только привлекать к оперному искусству. Например, в репертуаре знаменитой нью-йоркской «Метрополитен опера» 2007 года на английском поставлено «Волшебную флейту» Вольфганга Амадея Моцарта — произведение со многими разговорными диалогами и выразительным комическим элементом. Ту же «Волшебную флейту» в Киеве сейчас планируют показать немецким. Мои соболезнования исполнителям, которые должны будут механически зазубривать пространные диалоги, и публике, которая то слушать. Зато «Дон Карлос» у нас по требованию одного из импресарио ставить не во французском оригинале, а в итальянском переводе. Почему тогда не в украинском, прекрасно звучал со сцены еще четверть века назад, — объяснить художественными аргументами невозможно. Руководство Национальной оперы убеждено: отказавшись от украинского языка, театр сделал большой шаг вперед, его теперь знают и уважают в Европе. Это еще один миф, который можно оправдывать бы недавно полученным еврогрантом, как на европейские мерки, очень скромным.
СОВРЕМЕННАЯ ЯЗЫКОВАЯ Халтура
самом же великий тенор ХХ века Жан Пирс, который пел 1956 года в Киеве в «Бале-маскараде» Джузеппе Верди, считал, что осуществлена Вениамином Тольбой украинском языке постановка ничуть не уступает той, которую записал двумя годами раньше на пластинки славный Артуро Тосканини. Здесь Пирсом можно верить, ведь ему пришлось быть звездой того легендарного записи. Ни гастролера уровня Пирса, который мог бы оценить современную довольно невнятную постановку «Бала-маскарада» в Киеве, хотя и осуществленную итальянским режиссером и итальянском языке, в последние годы просто не было. А я как слушатель «со стажем», что имеет возможность сравнивать оба варианта, решительно предпочитаю первое. Одним из крупнейших достижений политики украинизации, которую последовательно осуществляли в советской Украине на протяжении 1923-1929 годов, стало решение Совнаркома УССР об образовании 1926 объект единение трех государственных оперных театров — Харьковского, Киевского и Одесского, с выполнением всех опер исключительно национальным языком. «Украинизация» оперы имела в 1920-е годы и позже большое значение для утверждения повновартисности украинской культуры и украинского языка. Одновременно она вызвала яростное сопротивление «ревнителей высокой русской культуры» и слива мещанских анекдотов вроде того, что Ленский отныне вынужден будет петь: «Или гепнусь я палкой продрать». Однако настоящие российские интеллигенты-художники отнеслись к «украинизации» оперы по-другому. Большим событием стало участие в первом сезоне украинской оперы русского тенора Леонида Собинова, который специально выучил наш язык, чтобы выполнять ней Лоэнгрина и Ленского на сцене республики. В одном из писем он писал: «Почти весь сезон пропел на Украине и пел на украинском. Представьте: звучит поэтично, красиво и легко ». Поэтому будем говорить правду: явление русскоязычной оперы, песни для которой создавали Николай Вороной, Людмила Старицкая-Черняховская, Максим Рыльский, Бажан, Павло Тычина, Борис Тен, Диодор Бобырь, Николай Лукаш и другие, было уничтожено в угоду совсем не искусству, а коммерческим интересам третьестепенных европейских импресарио: в европейские столицы наших театров равно не пускают. И конечно же, наших «генералов от музыки». А со сцены мы слышим это время настоящую халтуру, что обидно режет ухо каждому, кто хоть немного знаком с итальянской или французской. Ведь наши певцы основном просто не знают языков, реплики которыми бездумно зазубрюють. Не знают до смешного позорно. На сцене столичной Оперной студии на протяжении многих спектаклей задник на опере «Иоланта» украшал, а может, и до сих пор украшает, знаменитый девятую строчку с третьей песни Дантова «Ада»: «Lasciate ogni speranza voi ch’entrate» («Надежды збавтесь, как сюда ступили »). Украшал с шестью самыми грубыми ошибками, которые полностью искажали его содержание. И никто из вокалистов, готовых перегрызть оппонентам горло за собственное право петь на итальянском, этих вопиющих ошибок годами не замечал … Итак, господа музыканты, не выдавайте любовь к деньгам и творческого комфорта за любовь к искусству! Помните, что сегодня идут активные дискуссии о возвращении к более широкому использованию видео в исполнительской практике ведущих театров мира. И в оперных средах Запада все чаще раздается: надо думать не только о том, что мы можем дать публике , но и чего она хочет от нас.
Одноразовые перчатки П/Э: рабочие перчатки.
